Завнебом вежливо спросили: «Какие звезды над Бразилией?» Зажег завнебом Южный Крест, невиданнейший с наших мест. Светят, как миленькие, небесные светильники. Аж может устроить любая горничная затмение лунное и даже солнечное. Умри, поповья погань! Побыв в небесных сферах, мы знаем — нету бога и нету смысла в верах.
Должен каждый пролетарий посмотреть на планетарий.
ПОСЛЕДНИЙ КРИК
О, сколько женского народу по магазинам рыскают и ищут моду, просят моду, последнюю парижскую. Стихи поэта к вам нежны, дочки и мамаши. Я понимаю — вам нужны чулки, платки, гамаши. Склонились над прилавком ивой, перебирают пальцы платьице, чтоб очень было бы красивое и чтоб совсем не очень тратиться. Но несмотря на нежность сильную, остановлю вас, тих и едок: — Оно на даму на субтильную, для буржуазных дармоедок. А с нашей красотой суровою костюм к лицу не всякий ляжет, мы часто выглядим коровою в купальных трусиках на пляже. Мы выглядим в атласах — репою… Забудьте моду! К черту вздорную! Одежду в Москвошвее требуй простую, легкую, просторную. Чтоб Москвошвей ответил: «Нате! Одежду не найдете проще — прекрасная и для занятий и для гуляний с милым в роще».
НЕ УВЛЕКАЙТЕСЬ НАМИ
Если тебе «корова» имя, у тебя должны быть молоко и вымя. А если ты без молока и без вымени, то черта ль в твоем в коровьем имени! Это верно и для художника и для поэта. Есть их работа и они сами: с бархатными тужурками, с поповскими волосами. А если только сидим в кабаке мы, это носит названье «богемы». На длинные патлы, на звонкое имя прельстясь, комсомолец ныряет пивными. И вот в комсомольце срывается голос, бубнят в пивных декадентские дятлы. И вот оседает упрямый волос, спадают паклей поповские патлы, и комсомольская твердая мысль течет, расслюнившись пивом трехгорным, и от земли улетают ввысь идеализма глупые вороны. Если тебе — комсомолец имя, имя крепи делами своими. А если гниль подносите вы мне, то черта ль в самом звенящем имени!
ЛЮБИТЕЛИ ЗАТРУДНЕНИЙ
Он любит шептаться, хитер да тих, во всех городах и селеньицах: «Тс-с, господа, я знаю — у них какие-то затрудненьица». В газету хихикает, над цифрой трунив: «Переборщили, замашинив денежки. Тс-с, господа, порадуйтесь — у них