В известном октябре
известного годика
у мадам
реквизнули
шубку из котика.
Прождав Колчака,
оттого и потом
простилась
мадам
со своим мантом.
Пока
добивали
деникинцев кучки,
мадам
и жакет
продала на толкучке.
Мадам ожидала,
дождаться силясь,
и туфли,
глядишь,
у мадам износились.
Мадамью одежу
для платья удобного
забыли мы?
Ничего подобного!
Рубли
завелись
у рабочей дочки,
у пролетарки
в красном платочке.
Пошла в Мосторг.
В продающем восторге
ей
жуткие туфли
всучили в Мосторге.
Пошла в Москвошвей —
за шубкой,
а там ей
опять
преподносят
манто мадамье.
В Тэжэ завернула
и выбрала красок
для губок,
для щечек,
для бровок,
для глазок.
Из меха —
смех
накрашенным ротиком.
А шубка
не котик,
так — вроде котика.
И стал
у честной
рабочей дочки
вид,
что у дамы
в известном годочке.
Москвошвей —
залежались
котики и кошки.
В руки
моды
вожжи!
Не по одежке
протягивай ножки,
а шей
одежи
по молодежи.
Стихотворения Владимира Владимировича Маяковского 1929–1930 годов охватывают последний период его жизни. Это стихи о первой пятилетке проникнутые гордостью поэта-патриота за свое социалистическое Отечество, за нового человека, совершающего свой беспримерный подвиг во имя настоящего и будущего; сатирические стихи, бичующие все, что являлось тормозом пятилетки, — бюрократизм, подхалимство, пьянство, разгильдяйство и равнодушие; стихи, родившиеся под впечатлением от заграничных поездок.
В 1929 году поэт вновь посетил Европу — Германию, Чехословакию, Францию (14 февраля выехал в Берлин — 2 мая вернулся в Москву). В результате этой поездки были написаны стихи — «Они и мы», «Монте-Карло», «Заграничная штучка», «Парижанка», «Красавицы», «В 12 часов по ночам», — явившиеся продолжением «Парижских стихов», созданных после поездки во Францию осенью 1928 года. В июле 1929 года были написаны «Стихи о советском паспорте» — одно из наиболее известных и популярных стихотворений Маяковского.